В ком сердце есть —
тот должен слышать, время,
Как твой корабль ко дну идет.
Осип Мандельштам
Мы в подземелье, черном и закопченном, подсвеченном слабыми разноцветными огоньками. Несмотря на эти елочные гирлянды, оно выглядит зловещим. Мы видим актрису в дальнем углу. Это студия, актриса старательно пытается как можно лучше понять и записать текст «Бесов». в частности, главу « Иван Царевич», где Верховенский рассказывает Ставрогину свой страшный план, как устроить смуту и предлагает ему стать вождем. Актрису эту, читающую о террористах народниках, постоянно заглушают певцы народники: народ поет свою песню, не слушая народовольцев, эта песня одна и останется звучать в конце пьесы.
Мы видим на черной стене кадры кинопленки, того, кто в действительности стал таки вождем пролетариата, мы слышим о нем в презрительных воспоминаниях печального эмигранта в Париже за стойкой бара и в восторженном репортаже журналиста издалека.
Эмигрант был писателем в стране, которой больше нет. Он сидит за стойкой бара, он читает дневник, в котором описал гибель этой страны. То, что возникло на ее месте, вселяет в него лишь ненависть и ужас. Левый репортер издалека, живчик, напротив, переполнен восхищением перед вождем и перед переменами.
Громогласный, как румынский оркестр, поэт из публики бросает презрительные обвинения в лицо эмигранта. Поэт жаждет нового мира и новой жизни, но не может справиться с жизнью собственной.
Бесстрастные как время уборщики в белых комбинезонах ходят, светят холодными лампами в лица то тех, то этих. Кровь для них это театральный аксессуар. Они тоже поют в свой черед, песню того самого исчезнувшего мира.
Разноголосица, совмещение временных и пространственных слоев, судеб и текстов. Общего сюжета нету, скорее моментальные слепки отдельных судеб или некоторое развитие этих судеб. Поначалу это похоже на страшноватыймаскарад в ахматовской Поэме Без Героя, где заигравшиеся дети, ряженые, дуют каждый в свою дуду. Но понимаешь, что кровь прольется настоящая, не кетчуп.
Герои не желают, не могут ни услышать, ни понять друг друга. У каждого в душе своя мечта, своя беда, свое злодейство, но все вместе они допускают и даже торопят наступление смуты. А смута это всеобщая, что потопит всех: планета ли она Меланхолия, неотвратимо движущаяся к земле, неизбежность ли она? Или плод хитрого заговора кучки злодеев? И взойдут ли на этой крови ростки лучшей жизни? Или это просто гибель без смысла и цели?
О революции 1917 года, о революциях вообще будет говорить со зрителем наш гость из Москвы актер театра Дмитрия Крымова, уже не первый раз пробующий себя как режиссер, Михаил Уманец. Спектакль будет двухязычным, основанным на текстах Достоевского ( Бесы), Бунина ( Окаянные Дни), Джона Рида ( «10 дней, которые потрясли мир») и стихотворениях Маяковского. В спектакле будут задействованы английские и русские актеры, живущие в Лондоне: Кристин Милворд сыграет актрису в студии, Олег Хилл поэта из публики, остальные актеры пусть станут для вас сюрпризом.
30 сентября и 2 октября, 19:30 – 21:00
£ 20 / £ 15 — билеты в продаже здесь